Неточные совпадения
Кочегар остановился, но расстояние между ним и рабочими увеличивалось, он стоял в позе кулачного бойца, ожидающего
противника, левую руку прижимая ко груди, правую, с шапкой, вытянув вперед. Но рука упала, он покачнулся, шагнул вперед и тоже упал грудью на снег, упал не сгибаясь, как доска, и тут, приподняв
голову, ударяя шапкой по снегу, нечеловечески сильно заревел, посунулся вперед, вытянул ноги и зарыл лицо в снег.
Позвольте-с: у меня там жену уведут; уймете ли вы мою личность, чтоб я не размозжил
противнику голову?
Изюбр остановился и, закинув
голову, делал носом гримасы, стараясь по запаху узнать, где находится его
противник.
Сильным встряхиванием
головы один олень отломал у другого верхний отросток рога и только этим освободил себя и
противника.
— И на третий закон можно объясненьице написать или и так устроить, что прошенье с третьим-то законом с надписью возвратят. Был бы царь в
голове, да перо, да чернила, а прочее само собой придет. Главное дело, торопиться не надо, а вести дело потихоньку, чтобы только сроки не пропускать. Увидит
противник, что дело тянется без конца, а со временем, пожалуй, и самому дороже будет стоить — ну, и спутается. Тогда из него хоть веревки вей. Либо срок пропустит, либо на сделку пойдет.
Они легли рядом на траву ногами к
голове и потом зацепили друг друга ногой в ногу; секрет борьбы заключался в том, чтобы давить скрюченной ногой ногу
противника до тех пор, пока тот не встанет на
голову.
Оборванный, всклокоченный, со спутанными волосами на
голове, он, казалось, только что подрался с кем-то, одолел
противника и весь охвачен радостным возбуждением победы.
Он поднял кулак, восторженно и грозно махая им над
головой, и вдруг яростно опустил его вниз, как бы разбивая в прах
противника. Неистовый вопль раздался со всех сторон, грянул оглушительный аплодисман. Аплодировала уже чуть не половина залы; увлекались невиннейше: бесчестилась Россия всенародно, публично, и разве можно было не реветь от восторга?
Далее двое молодцов тузили друг друга по
голове кулаками. Игра состояла в том, что кто-де из нас первый попросит пощады. И ни одному не хотелось просить ее. Уже оба
противника побагровели, как две свеклы, но дюжие кулаки не переставали стучать о
головы, словно молоты о наковальни.
Теперь, подняв
голову, раздув огненные ноздри и держа черный хвост на отлете, он сперва легкою поступью, едва касаясь земли, двинулся навстречу коню Морозова; но когда князь, не съезжаясь с
противником, натянул гремучие поводья, аргамак прыгнул в сторону и перескочил бы через цепь, если бы седок ловким поворотом не заставил его вернуться на прежнее место.
Мишка зорко следит за
противником, иногда он быстро взмахивает правой рукой — Базунов отскочит, а Мишка будто бы поднял руку
голову почесать.
Забастовщики угрюмо жмутся друг ко другу, почти не отвечая на раздраженные возгласы толпы, влезают на решетку сада, беспокойно поглядывая в улицы через
головы людей, и напоминают стаю волков, окруженную собаками. Всем ясно, что эти люди, однообразно одетые, крепко связаны друг с другом непоколебимым решением, что они не уступят, и это еще более раздражает толпу, но среди нее есть и философы: спокойно покуривая, они увещевают слишком ретивых
противников забастовки...
— Они нашим купеческим интересам всегда будут
противники, — убедительно и громко шептал Маякин, стоя недалеко от Фомы рядом с городским
головой.
Оба
противника отошли по пяти шагов от барьера и, повернясь в одно время, стали медленно подходить друг к другу. На втором шагу француз спустил курок — пуля свистнула, и пробитая навылет фуражка слетела с
головы офицера.
Голова моя была сильно вскружена от похвал и высокого о себе мнения, и я считал, что театр без меня невозможен; но
противники мои только того и ждали.
Оба паука стоят на задних ногах, обняв друг друга передними, и оба стараются ужалить
противника ножницами своих челюстей в глаз или в
голову.
Не думая о получаемых ударах, я стал гвоздить своего
противника кулаками без разбора сверху вниз; тогда и он, забыв о нападении, только широко раздвинув пальцы обеих рук, держал их как щиты перед своею
головой, а я продолжал изо всех сил бить, попадая кулаками между пальцами
противника, при общих одобрительных криках товарищей: «Валяй, Шеншин, валяй!» Отступающий
противник мой уперся наконец спиною в классный умывальник и, схватив на нем медный подсвечник, стал острием его бить меня по
голове.
Там борцы давят друг друга за горло, зажимают
противнику рот и нос, охватывая его
голову страшным приемом, называемым железным ошейником — collier de fer, лишают его сознания искусным нажатием на сонные артерии.
Второй акт уже начался: коридоры и широкие лестницы были пусты; на площадке одной уединенной лестницы, едва освещенной далекой лампой, они остановились, и Печорин, сложив руки на груди, прислонясь к железным перилам и прищурив глаза, окинул взором
противника с ног до
головы и сказал...
Но я гораздо энергичнее, чем прежде, попросил сотского молчать. Талимон принялся рассказывать, но сначала немного стеснялся и все озирался на своего
противника. Александр по-прежнему тупо и печально глядел на огонь, не изменяя своей жалкой позы. Время от времени он коротко кивал
головой и приговаривал: «Да, да… это верно… это так». Сотский с умышленной небрежностью повернулся спиной к рассказчику.
Верхохлебов чуть с места не вскочил, чуть в глаза не расхохотался своему мучителю, чуть дураком его не назвал. Но ярославская сметка молнией озарила его
голову. Он тотчас же быстро сообразил положение
противника, сравнительно со своим собственным, и солидно сдержал себя от всяких сильных и неуместных проявлений своих чувств и мыслей.
Михайло покосился на своего
противника, покрутил
головой и крякнул.
Чурчила от этого восклицания вздрогнул, но не разглядел его, так как
голова его
противника, снесенная с плеч мечом Дмитрия, подпрыгнула, прокатилась по полу и укатилась в темный угол. Тело через минуту тоже рухнуло.
В разгаре завязавшегося дела на него наскочил конфедератский офицер, выстрелил из двух пистолетов, но мимо и бросился с саблей. Суворов отпарировал удар, но
противник продолжал настойчиво нападать, пока не подоспел случайно один карабинер и не выручил своего начальника, положив конфедерата выстрелом в
голову.
Бернгард не дал ему окончить угроз, бросился на него с мечом но, вдруг одумавшись, откинул меч в сторону и, выхватив из камина полено, искусно увернулся от удара
противника, вышиб меч из рук его и уже был готов нанести ему удар поленом по
голове, но фон Ферзен бросился между ним и Доннершварцем, да и прочие рыцари их разняли и развели по углам.
Быстро отворенная Эрнестиной Ивановной дверь кабинета заставила вздрогнуть князя, внимательно следившего, какой решительный ход сделает его
противник, а последнего заставила поднять его красивую
голову от шахматной доски.
Бернгард не дал ему окончить угроз, бросился на него с мечом, но, вдруг, одумавшись, откинул меч в сторону и, выхватив из камина полено, искусно увернулся от удара
противника, вышиб меч из рук его и уже был готов нанести ему удар поленом по
голове, но фон-Ферзен бросился между ним и Доннершварцем, да и прочие рыцари их разняли и развели по углам.